Московская сага как снимали

БОЛЬШАЯ МОСКОВСКАЯ БАЙКА

Действительно, какими кинематографическими средствами можно было передать такое, к примеру, художественное описание Аксёновым ноябрьской ночи 1943 года: «В глухой час, когда московская флора, устав трепетать под западным ветром, поникла ветвями в извечном крепостническом стиле…» В школе, помнится, мои сверстники коллективно сочиняли балладу. Начиналась она таинственно: «Это рассказывать надо с наступлением темноты, когда обезьяны гуляют, держа друг у друга хвосты…» Называлось это «Баллада о выеденном яйце». Дальше, этих четырех строк, правда, дело не пошло…

Герои Аксёнова обоего пола и всех возрастов думают и изъясняются в основном на грубом, матерном языке. Ну, если автору необходимо такое выразительное средство, то пусть, теперь у нас цензуры нет. Однако язык этот не похож на русский мат. Он «арбатски-матерный», искусственный, гнусный и гадкий, такой, каким он представляется автору, а, может, такой он теперь в Америке, на Брайтон-Бич.

Поступки героев романа хаотически-случайны и зачастую мало оправданы, а описания исторических событий и рассуждения о них подчас абсолютно лживы, а порой и просто бессмысленны. Если бы авторы сериала не переписывали и не дописывали роман Аксёнова, а сняли так, как есть, то, чтобы не лишиться лицензии, им пришлось бы от трехтомного романа оставить лишь небольшую справку о семье Градовых с планом их дома в Серебряном Бору.

Да, в этом романе всё есть. Но нет главного: ни исторической, ни художественной правды.

Конечно, если писателю ради художественного замысла надо показать раздвоение личности героя, то и ладно, и хорошо. Но могут ли, должны ли «шизофреники» становиться главными героями внедряемого в сознание зрителей «эпоса»? Это неправда художественная.

Или вот хотя бы такой эпизод из романа, где профессор Градов, созерцает сатирический плакат «Окно ТАСС»: «На левой его половине грудастый наглый немец в стальной каске грозно наступал на несчастных русских крестьян. «Днем сказал фашист крестьянам: шапку с головы долой!» На правой же половине те же крестьяне саблей снимали с грудастого тела мордастую голову: «Ночью отдал партизанам каску вместе с головой!» Борис Никитич почему-то долго топтался и созерцал плакат. Неадекватность возмездия как-то неприятно его удивила. Всё-таки ведь только шапку снять требовал, а поплатился головою. Вчистую сразу, одним махом все мышцы, сосуды, связки и позвонки, какова хирургия! Наши союзники англичане вряд ли рисуют на своих антинемецких плакатах такую пакость».

Можно ли вообразить, чтобы интеллигент, человек, даже ненавидящий советскую власть, но уже знающий о зверствах фашистов, ведущих совсем не «цивилизованную» войну с русским народом, наверняка слышавший хотя бы о Зое Космодемьянской, которая всего лишь хотела поджечь конюшню, но была лишь за одно это желание повешена, мог бы так мыслить?

Однако в романе есть ряд героев, к которым автор испытывает особенную тягу. Огромнейшей выразительной силы Аксенов достигает в описаниях Сталина. Вождь «беззвучно» ходит в «своих мягких кавказских сапожках» как «кот-камышатник», несмотря на то, что у него «шесть пальцев на ступне одной ноги», у «усатого вождя» «морда кота», он «котоподобный», «главный мерзавец, рыжий таракан», «проклятый таракан», у «пахана» «рябая щека», он «скотина», «зловонный тигр», «идолище», «тиранище», «Тараканище» (с большой буквы) и т. д. Вы умели в детстве дразниться?

Думаешь, ну чем же ещё сумеет уязвить Сталина Аксёнов? Уж всего, кажется, достало. Но он сумел. Вернее, подумал, что сумел, применив знакомое ему эксклюзивное художественное средство. И при этом показал, почему в русской литературе такого рода средствами ни один сколько-нибудь уважающий себя писатель не пользовался, даже описывая своих самых неприятных героев: это поистине художественное открытие писателя Аксенова. На протяжении нескольких страниц со всеми «живописными» подробностями он описывает, как у Сталина однажды случился запор и чем и как профессор Градов его лечил, и что из этого вышло. Сразу отринем возможные измышления о противоестественной тяге писателя к такого рода предмету. Он тут хотел так унизить вождя советского народа, чтобы тут уж всё. Вот, мол, ваш вождь, нате! Увы, на нормального читателя это описание производит действие, обратное задуманному автором. Неприятен и гадок становится не страдающий Сталин, а «подглядывающий» Аксёнов. Это опять же говорит о понимании автором, экспериментирующим в поисках «художественной правды», самой сути художественного творчества.

Здесь автору этих заметок было трудно удержаться, чтобы не назвать данное творение, «Московскую сагу» Василия Аксёнова, последним словом из размышлений профессора Градова о плакате ТАСС. Но это было бы слишком просто. Вспомнилась старинная притча «профессора и кавалера» Николая Курганова о горбуне, который, услышав от пастора утверждение: «Что бог ни сотворил, то хорошо сотворено», стал ему возражать, приводя в пример себя. На сие пастор ответил: «Нет, ты не прав. Как горбун ты изрядно устроен». Мы можем сказать, что «Московская сага» В. Аксёнова и фильм по его мотивам, назначенные, как только возможно, со всех сторон порочить десятилетия российской, советской истории, «устроены изрядно». При этом, наверное, не стоит обращать слишком большое внимание на несоответствие некоторых исторических деталей того времени тому, что представлено в фильме: правильно ли указана дата смерти матери Сталина, в каком именно лагере заключенным давали кашу с маслом, почему орден Красной Звезды у генерала Градова красуется на левой, а не на правой, как положено, стороне груди и т.д.? В романе Никита Градов пылает ненавистью к Сталину, партии, всей советской действительности, поэтому трудно понять, за что он воюет, что им движет? Но создателям фильма всё же удалось средствами кино показать, за что. Градов с женой Вероникой, возвращаясь с кремлевского приема, где Сталин объявил его маршалом, спускается с Красной площади на Манежную. Первые лучи восходящего солнца падают на Кремлевскую стену, его мундир, лицо: «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля». И в этот момент зрителю становится понятно, почему маршал Градов воюет…

В фильме звучит хорошая музыка композитора Александра Журбина, здесь снимались наши самые известные, самые любимые актеры, молодые и уже не молодые: Юрий Соломин, Инна Чурикова, Александр Балуев, Сергей Безруков, Андрей Смирнов, Дмитрий Харатьян, Виктория Толстоганова, Алексей Кортнев, Кристина Орбакайте… Открытием для многих стала игра Екатерины Никитиной, Марьяны Шульц. Но даже им все разъедающая фальшь первоосновы не дает раскрыть все свои артистические возможности.

Но почему людям так настойчиво навязывают этого «изрядно устроенного горбуна» в качестве произведения, якобы отразившего целую историческую эпоху в жизни страны, в качестве эпоса, который должен изучить и знать всякий российский гражданин? Горбуну мы сочувствуем, нам, может, даже жаль его, мы готовы ему в чем-то помочь… Но почему мы должны признавать его за эталон прекрасного, за правду?

Обыкновенно писатели, берущиеся за темы, связанные с историей, предварительно изучают материал, используя для этого различные источники. Валентин Пикуль признавался, что никогда не работал в архивах, но перед написанием своих романов он штудировал множество книг. В дни демонстрации «Московской саги» исполнилось сорок лет со времени выхода на экраны первого советского сериала «Вызываем огонь на себя». Почувствуйте разницу.

Источник

Московская сага

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Московское время 21 час 10 минут. Вы слушаете «Эхо Москвы». У микрофона Нателла Болтянская. В нашей студии продюсер «Московской саги» Антон Барщевский. Здравствуйте.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Здравствуйте Нателла.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Актер Игорь Бочкин. Здравствуйте.

И.БОЧКИН – Добрый вечер.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Отдуваться вам сейчас придется за все, что уже вышло на экран. И вот, вы знаете, на самом деле, хороший вопрос пришел на пейджер Игорю Бочкину: «Каким персонажем Вы считаете себя – положительным или отрицательным?» Я позволю себе продемонстрировать собственную эрудицию и вспомнить, как много-много лет назад вышел на экраны фильм «ЧП районного масштаба».

И.БОЧКИН – Ну, ну, я слушаю вопрос. Это что, уже вопрос, намек или как-нибудь…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Нет, нет, и вот Сергей Снежкин, режиссер картины, представлял эту картину и за кулисами, так вот случилось, что мы общались с господином Бочкиным, и когда он мне протянул руку знакомиться, у меня было полное желание так спрятать руки за спину и сделать вид, что мы не знакомы. Это значит – хороший актер. Игорь, каким персонажем Вы себя считаете?

И.БОЧКИН – Т.е. моего Петухова, конечно? Мы говорим о «Московской саге», да? Вы знаете, это – ну, как бы вопрос все-таки простой, потому что время, к сожалению, диктует, да? И я вот не считаю себя глупым человеком. Наверное, стал таким. Мы взрослеем, читаем хорошую литературу, вот сейчас снялись в «Саге», которая, кстати, мне очень много дала плюсов как актерских, так и жизненных вещей. Поэтому, вы знаете, я всегда задаю себе вопрос. Вот, например, попал бы я в плен. Да? И мне стали бы рвать ногти. Выдал бы я свой партизанский отряд или не выдал?

И.БОЧКИН – Вы знаете, да, это огромный вопрос, кстати, я серьезно говорю. То же самое, когда время породило таких Петуховых. Как бы вел себя человек в такой ситуации. Понимаете? Но ведь он остался человеком. И мы как бы говорим о результате, о том, когда пришел человек с войны и… Ну, вот я знаю, что у нашего автора сценария любимая сцена прихода Петухова с войны, встреча с Агашей, объяснение в любви. Говорит, что вот я пришел к Вам. А как? Потому что мне кажется, что очень сильная личность, которая выжила и которая осталась человеком. И то, что – да, и стучали, и фискалили, и говорили. К сожалению, такое было время. Надо было жить, надо было выживать, надо было жениться, рожать детей. Поэтому я считаю, он не только положительный, а очень положительный и сильный.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Игорь, т.е. Вы считаете, что люди, которые, например, не подписали, сгнили, погибли под пытками – это герои? А мы – нормальные, обычные люди? Без подколки вопрос, абсолютно прямой.

И.БОЧКИН – Я не могу сказать, герои или нет. Но Вы знаете, это только Бог знает, кто мог это выдержать, а кто нет. Правильно? Потому что я чудовищно, я вообще и в театре, и в кино, и везде. Я не понимаю, когда можно спокойно сегодня поднять на знамя – мы не будем говорить о Сталине, мы будем говорить о Хрущеве, о Брежневе, о всех, правильно? Поднять на знамя, а послезавтра забыть или так просто втереть, растоптать. Это – очень сложно. Поэтому не знаю: герои – не герои, но кто-то мог через это пройти, а кто-то нет. Кому-то дает Бог эту силу внутреннюю, а кому-то нет. А про «ЧП районного масштаба» я Вам не забуду.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Да, нет. Я бы сказал так. Персонажи – сложные, как и люди. Они не однозначные, потому что… Вот, возвращаясь даже к тому же Петухову. Игорь говорит о том, что с войны вернулся человеком, а я вспоминаю сцену ареста Вероники, когда Петухов позволяет себе. Не может подчиниться. И он позволяет себе, да, он пришел. Он был вынужден быть понятым при этом, но он заставляет себя встать, подняться и сказать: «И Вам здоровья, дорогая и любимая Вероника Александровна». Что это означало? На самом деле, он себе приговор подписал. И он поэтому в штрафбате, он поэтому без ноги вернулся, потому что он тогда поднялся. И это некое гражданское неповиновение. Поэтому Петухов — персонаж сложный. И если говорить об однозначных персонажах, то Сталин и Берия для меня – персонажи однозначные. А Шевчук, изломанный системой, изломанная жизнь, но, в отличие от Петухова, лично я Шевчука не оправдываю.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вы знаете, я позволю себе процитировать сообщение, которое пришло буквально две недели назад Юрию Мефодьичу Соломину, что там, где ждали классического российского интеллигента, у Вас оказался мелкий трус. Нехорошо это.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, что, я считаю, что он…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Хороший актер. Вот такой актер!

А.БАРЩЕВСКИЙ – Он актер потрясающий. Я считаю, что его персонаж… Людям, к сожалению, свойственно малодушие в каких-то ситуациях и людей обвинять за это… Вы знаете, что — был такой замечательный фильм «Выбор Софи», когда перед героиней, которую играет Мерил Стрип, ставят вопрос. Выбери одного из двух своих детей. Одного мы убьем, говорят фашисты, а другого мы оставим в живых. Выбери, кого из них ты хочешь оставить в живых. Это из тех вопросов, которые нельзя ставить перед людьми. Равно как и нельзя было ставить этот вопрос перед Юрием Мефодьичем Соломиным, перед его героем. Но для того, чтобы ответить полноценно, я хочу сказать, смотрите последнюю серию «Московской саги». Там Соломин скажет все. И искупит свою вину полностью.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А скажите, пожалуйста, вот если сейчас попытаться уже таким, с позиций того, что уже вышло на экран, восстановить историческую справедливость. Почему у Вас возникло желание, и почему Вы поняли историческую необходимость в том, чтобы именно картина по произведению Василия Павловича, именно сейчас, именно на первом канале вышла в эфир? Зачем Вам это было?

А.БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, мне кажется, что достойные картины об истории, сделанные на основе достойной литературы, должны быть всегда. Это не то, что веяние необходимое сегодня. Это не то, что, то произведение, которое должно было появиться именно сегодня. Было бы не хуже, если бы оно появилось вчера или позавчера или 5 лет назад. На самом деле, сегодняшняя картина, которую мы обсуждаем, «Московская сага» — это, пожалуй, первый художественный фильм и уж точно – первый телевизионный сериал, первое большое художественное кинопроизведение, которое рассказывает правду о сталинском времени. И это произведение – массовое. Мы знаем, что наш фильм смотрят порядка 25-30 млн. человек ежевечерне. И, наверное, такая аудитория не смотрела ни один из документальных фильмов, ни одну из телепередач, которые были сделаны за эти годы на эту тему. И нам кажется, что крайне важно, на самом деле, чтобы фильм вызывал споры. Да? Чтобы эти вопросы, вот те, которые Вы задаете, в частности, плох Петухов или хорош, плох Берия или хорош, и было ли что-нибудь положительное или не было, чтобы эти вопросы в принципе вставали перед людьми, чтобы люди об этом не забывали. Слишком много жизней было унесено и положено в рамках этой истории, в рамках нашего последнего столетия. Мне кажется, что важно об этом говорить.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Игорь, а как Вы считаете, чему-то научит, например, «Московская сага», которая сейчас идет по телевизору? Кого, чему и как?

И.БОЧКИН – Ну, во-первых, мне очень нравится, что аудитория, которая смотрит, зрители разных возрастов. Мне это очень нравится, что не один возраст смотрит. Я, например, точно знаю цифры, что 10% — это люди от 12 до 25 лет, во-первых. И это для нас, конечно, очень ценно, потому что я думаю, что научит. Это ответ совершенно однозначный – да. Это — безусловно. Другое дело, ну, как, потому что у меня, я актер и немножко у меня голова так чуть-чуть по-другому работает, чем у Антона Дмитриевича. Потому что, вот, например, я, когда начал думать о «Саге», я ведь в голове перебрал какие-то вещи, которые видел до этого. И у меня в голове получилось, что это – третья вещь. Это – «Война и мир», раз, что я видел на экране, это – «Тихий дон», два и «Московская сага», три. Нет, ну, это действительно факт для меня. Я говорю совершенно серьезно.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Можно я Вам подкину еще одно произведение в копилку?

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Хождение по мукам».

И.БОЧКИН – «Хождение по мукам». Вы знаете, актеры называли, к сожалению, я просто, извините, откровенно говорю. «Хождение по мукам» называли «Хождение под мухой», потому что никакого отношения к произведению Толстого это произведение не имело. Хотя вообще замах был большой, потому что та двухсерийная картина — да. А я говорю о полотнах таких.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Ты имеешь в виду фильм Василия Ордынского?

И.БОЧКИН – Естественно. Да. Потому что мне очень нравится, что это не сериал, не многосерийный, как там написано, а именно кинороман, это очень ценно. И если говорить о тех вещах, которые я назвал, они меня очень сильно воспитали. И как артиста, это не громко я говорю, и, конечно, как личность. Я думаю, что «Сага», те, кто что-то не понимал, что-то недопонимал. А вот в отношении, и я абсолютно согласен с Антоном, в отношении Сталина, Берии – мы не об этом кино снимали.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А о чем?

И.БОЧКИН – Ну, такой огромный слой жизни, и чтобы нам углубляться вот в эти проблемы, какой был… Потому что я очень уважаю…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – 6 миллионов человек – это мало?

И.БОЧКИН – Нет, я очень уважаю человека по фамилии Гомельский. И я внимательно смотрел программу под названием «Пять вечеров». Я просто с огромным интересом, преклоняюсь перед этим человеком, перед личностью. Но говорить в картине о том, какой был Сталин, с какими глазами, колкий – не колкий, такой, такой. Не об этом. А вот именно о том, если мы заговорили о Петухове, как вот эти люди – Петуховы, Пупкины проходили через этот огромный промежуток времени и кем они становились к 46-му году. Вот туда, вот туда. Что у них оставалось человеческого, оставалось ли. Или, к сожалению, один был гнойник и тот нарыв, который надо было как-то разорвать. Только об этом.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, да. Я вот хочу добавить, что, понимаете, мы, на самом деле, снимали фильм об общечеловеческих ценностях, о семье, о любви, об измене, о предательстве. Сталин и Берия – тираны. Это – общеизвестно. Они, в конечном счете, представляют исторический фон, на фоне которых происходит жизнь этой огромной семьи.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Любезный Антон Дмитриевич, Вы меня извините, пожалуйста, но коль скоро существует режим, при котором сына могут в школе вызвать на комсомольское собрание и сказать: «Отрекись! Твой отец – враг народа». Жену могут вызвать на партийное собрание и сказать: «Отрекись! Твой муж – враг народа». И после этого еще посадить. Вы считаете, что это не имеет значения?

А.БАРЩЕВСКИЙ – Это имеет огромное значение. Более того, то, как отражался режим на частных жизнях, именно об этом картина. Но помимо этого, в рамках частной жизни, в рамках человеческих взаимоотношений люди любили, расставались, предавали или оставались людьми. И совершали какие-то поступки. Мы старались делать фильм именно об этом. Сталин и Берия – это, как говорится, необходимое приложение, без которого невозможно было этот фильм сделать, потому что они слишком много… Это те личности, которые конструировали историю, да, и поворачивали.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Тогда позвольте спросить еще вот о чем. Тогда почему именно сейчас? Почему именно сейчас семейные ценности, с Вашей точки зрения, играют такую колоссальную роль, что их нужно декларировать не один и не два вечера на первом общегосударственном канале с аудиторией в несколько десятков миллионов зрителей? Зачем?

А.БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, действительно, аудитория – огромная. Рейтинги картины зашкаливают. Она держит уже несколько недель первые места. И, конечно, это накладывает огромную ответственность на тех, кто этот фильм сделал и на тех, кто в этом фильме участвовал. И нам кажется, что в сегодняшнем мире, который становится все более и более отчужденным, обособленным возрастает роль семьи, возрастает роль семейных и общечеловеческих ценностей. Нам кажется, что сегодня очень важно, чтобы люди максимально ценили именно семейные ценности. Сегодняшнее государство вынуждено, неизбежно вынуждено идти на какие-то жесткие, может быть, непопулярные меры в ситуации с терроризмом, которая происходит, диктует необходимость принимать те меры ради безопасности граждан.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Как, например?

А.БАРЩЕВСКИЙ – Как, например, ну, вот я считаю, что это явно совершенно ограничивающая свободу личности мера, которая принимается в Америке, когда при пересечении границы берут отпечатки пальцев. Это – невиданно. Если бы 10 лет назад это осуществили бы, например, в России, мы бы сказали: «Боже мой, как это может быть?»

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А чего же мы с Вами в Америку-то идем? Зачем нам Америка, когда у нас у самих с вами в соседней Государственной Думе обсуждается вопрос об ответственности родственников предполагаемых террористов за теракты, которые еще не доказаны? Может, мы тогда пытаемся от этого отвлечь, в частности, интеллигентной «Московской сагой»? И Вы идете на поводу у тех, кто это хочет сделать?

А.БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, «Сага» как бы не настолько политизированное произведение, как Вы хотите это себе представить. Это, в конце концов, историческое произведение и произведение о семье. А то, что, так или иначе, сегодня государство, показывая, в частности, «Московскую сагу». Первый канал, показывая «Московскую сагу», как мне представляется, хочет заявить о том, что то, что было в 37-м году, те репрессии, которые были — это уже история, это далекая история. А сегодняшние жесткие меры, которые могут быть приняты – это как бы другая страна, абсолютно другая страна и совершенно другие меры.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вы знаете, Антон Дмитриевич, я сейчас попрошу Игоря вмешаться, потому что он мне только руками машет и ничего не говорит. А дело в том, что если, например, взять, извините меня, речь президента после бесланской трагедии и попытаться убрать оттуда временные указатели, да. «Нас окружают враги, нам досталась страна в очень сложной ситуации». Ой, как это все похоже, ой, как это все повторяется. И демонстрируя, например, вот в таком ракурсе «Московскую сагу», нет ли в этом попытки отвлечь, отвлечь страсти? Люди будут переживать за семейство Градовых, люди будут переживать за других героев сериала и не будут думать о том, что завтра ваших родственников могут забрать по подозрению в том, что они родственники террористов, а послезавтра вы сами можете оказаться в такой ситуации.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Нателла, мне кажется, что Вы, с одной стороны, пессимистка, а с другой стороны, оптимистка, потому что если Вы считаете, что людей можно отвлечь от сегодняшних проблем «Московской сагой» настолько, что они забудут о собственной безопасности и о собственной жизни, то должен Вам сказать, что Вы, конечно, оптимистка. Спасибо Вам большое за это, мы польщены.

А.БАРЩЕВСКИЙ – А с другой стороны, Вы, конечно, пессимистка, потому что я считаю, что ничего близкого и подобного. Вот мне такие параллели в голову не приходят, скажем так. Я считаю, что сегодня главная задача государства и главная задача президента – это защитить народ, в первую очередь, от терроризма. Потому что, на самом деле, заложниками террористов становятся любые люди. Те, кто идут около метро «Рижская» в Москве, те, кто идут провожать своих детей в школу в Беслане и те, кто идут на спектакль «Норд-Ост». Это, на самом деле, то страшное, я даже не могу сказать, это не наследие, это, наоборот, то страшное, что сопровождает нашу жизнь в последние годы. И задача государства применить все возможные меры для того, чтобы защитить нас и наших детей от этой заразы. Важно, чтобы меры именно на это были направлены, чтобы, естественно, не было никаких перекосов.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Игорь, я не могу больше, чтобы Вы молчали. Скажите хоть что-нибудь, уберите пальцы ото рта.

И.БОЧКИН – Мне просто так интересно присутствовать при этом. Это, наоборот, хорошо. Тем более что, если я не перебиваю, я полностью согласен с Антоном Дмитриевичем.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Не обольщайтесь все наивные романтики – это интеллигенция, которые когда-то упивались романом Рыбакова, сейчас со всей полнотой познали прелести рыночной демократии. Вы их не увлечете, но некоторые старички поплачут в умилении». Так считает Таня.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Таня, Таня, Таня. Мы снимали по роману Василия Аксенова, а не по роману Рыбакова. По роману Рыбакова будет следующий сериал. Он не наш. За него ответственности не несу. А мы, кстати говоря, будем снимать следующий наш телесериал, который называется «Тяжелый песок». И вот он как раз будет по роману Рыбакова. Но сегодня, наверное, этот вопрос адресован не к этому проекту.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А вот Вы знаете, как Вы полагаете, почему от Вас требуют буквального соответствия каждой строчке книги?

А.БАРЩЕВСКИЙ – Да Вы знаете, что, глупость это, на мой взгляд, абсолютная.

И.БОЧКИН – Я тоже считаю, что это неправильно. Вот я тоже вставил свое слово. Я считаю, что абсолютно неправильно. Это нельзя. Но, во-первых, просто это невозможно, иногда я сам жутко не люблю правой рукой левое ухо или что-нибудь, потому что я – театральный артист, но нельзя каждую строчку сравнивать и говорить: «Вот в романе». Потому что если я начну говорить о Петухове, то мы начнем с того, что у Петухова не такая фамилия. Ну, и что? Но это совершенно никакого отношения не имеет. Есть основное – Петухов. А все остальное, потому что мы как бы уже на эту тему с Антоном Дмитриевичем говорили. Ну, и что, что он в романе не Петухов? Разве об этом речь? Совершенно не об этом речь.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Да, неоднократно мы говорили об этом. На самом деле, только что мы сидели с Алексеем Венедиктовым, и он сказал, Вы знаете, вот главная вещь, по которой к вам будут высказывать претензии, это связано с тем, что вы не следуете букве, роману буквально и дословно. Хочу ответить. С точки зрения юридической, мы снимали по мотивам Василия Аксенова, это написано и в титрах фильма. Поэтому мы заведомо заявили. Да. Это будет фильм по мотивам, на тему романа. Но это не будет дословного следования роману. С одной стороны. С другой стороны, конечно, я понимаю тех людей, которые являются фанатиками романа «Московская сага», а таких немало, и которые имеют собственное представление, собственное видение, какими должны быть герои. Это типично для всех читателей и любителей романа. Н.БОЛТЯНСКАЯ – Да, не только, Антон.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Простите. Хочу сказать, что Василия Павловича Аксенова в этом смысле жалеть не надо. Василий Павлович Аксенов, насколько мне известно, очень доволен экранизацией, которую мы осуществили. С одной стороны. А с другой стороны, я прочитал в газете «Коммерсант-дейли» о том, что впервые за последние десятилетия роман Аксенова, причем не новый роман, а старый роман Аксенова «Московская сага» вошел в число 10 бестселлеров, самых раскупаемых книг. И как справедливо написали в газете, это связано не с тем, что он вдруг стал популярен…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А с тем, что ищут, где Вы наврали.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Нет. А с тем, что да, да, да. Пусть так, пусть ищут. А с тем, что хотят посмотреть, а какие герои были в романе. А кого воплотил Игорь Бочкин, Кристина Орбакайте, Сергей Безруков, Инна Чурикова, Юрий Соломин. Как их герои в романе. Короче говоря, сейчас осуществили переиздание Аксенова и оно раскупается просто широчайшим образом во всех книжных магазинах Москвы.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Т.е. классику от продюсеров «Московской саги».

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Ну, ладно, я немножко потопталась. Теперь можно продолжать. «Не пойму одного, — спрашивает Ника, — зачем было превращать типично аксеновского Слабопетуховского персонажа в банального Петухова?»

И.БОЧКИН – Как зовут девушку?

И.БОЧКИН – Ну, очень мне приятно, во-первых, что внимательно смотрела. Ну, я не могу, Ника, у Вас очень красивое имя, не могу с Вами согласиться, в банального Петухова. Я, Вы знаете, для меня как для артиста, так, Ника, я Вам отвечу лаконично самое-самое, ну, как для артиста, всегда мы любим, когда нас хвалят. Но я сейчас после одного спектакля, у меня один очень известный артист спросил, ты знаешь, Бочкин. Ну, это я не размахиваю руками, у нас замечательные есть исполнители. Моя роль такая. Я считаю, что есть какое-то вкрапление хорошее, положительное – уже хорошо. Но мне было очень приятно, когда он вдруг спросил: «Теща смотрит». Ну, там назвал несколько фамилий актеров и в том числе мою и сказал, что: «И она меня спрашивает. Неужели. Он что и в жизни такой трогательный?» Он ей что сказал: «Ну, если бы Вы знали, какой он трогательный в жизни». Вы знаете, поэтому нет, нет. Я считаю, что для меня как для артиста, это я уже как бы так серьезно говорю, это плюс для меня и в мою копилку, в актерскую большой плюс. Мой Слабопетухов.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Игорь сообщает: «Уровень полувранья и полуправды в вашем произведении достигает и перехлестывает пределы хрущевской оттепели. Думается, многие смотрят фильм, чтобы определить тот самый уровень, который в стихотворении Галича определялся гирей».

А.БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, Игорь, да, задает этот вопрос? Игорь, Вы знаете, каждый имеет право, наверное, на свое мнение. Вот Вам кажется, что уровень полувранья и полуправды перехлестывает. А я с интересом прочитал мнение о фильме Галины Вишневской, с которой мы не знакомы, которая пишет: «Я счастлива жить в стране, в которой показывают «Московскую сагу». В этой стране можно жить, если «Московскую сагу» показывают». Для справки, это опубликовано было в газете два дня тому назад.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Черт знает что, Вы знаете. Много лет назад многие из нас были счастливы жить в стране, в которой наконец-то можно было сходить на выставку Шемякина или прочитать Солженицына в «Новом мире». Своими глазами видела капитана милиции в метро. Проехала остановку. Тащилась, сидела. Что изменилось сегодня? Почему Галина Павловна вдруг так возбудилась страной, в которой показывают «Московскую сагу»? Как это объяснить?

А.БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, потому что, видимо, по ее мнению, уровень правды здесь зашкаливает.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Антон, Игорь, к вам обоим обращаюсь. Мы все с вами читали какие-то книжки, наверное, да? Когда росли. Что-то слышали от родителей. В общем, мы все не очень юные люди. Вот если предположить наших детей, которые не понимают, что такое «член семьи изменника Родины», которые не понимают, что такое 58-я статья части от 1 до 12-й, которые не знают, что такое статья «антисоветская агитация и пропаганда» и иже с ними. Как Вы считаете, какие выводы о времени 30-40-х годов сделают наши дети об этом фильме? Игорь, я к Вам обращаюсь. И о том времени.

И.БОЧКИН – Какие выводы? Ну, это, конечно, вопрос очень сложный, потому что я говорю, я не знаю, какие выводы. Ну, вот как бы, во-первых, это мы немножко повторяемся, потому что на эту тему как бы уже говорили сейчас. Вы так придавливали, Антон Дмитриевич так немножко…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А Вы сидели, отдыхали.

И.БОЧКИН – Ну, Вы придавливали. А потом, конечно, было приятно слышать от Вас туше, потому что придавливали, придавливали нас. Дескать, вот такие вот, борьба у нас идет. Нет, ну, я не знаю. Выводы? То что мы, ну, будем говорить, мы, будем говорить, создатели «Саги». Мы не запугивали, а почему не говорить. Если уже даже Вишневская сказала, человек, которая повидала на своем веку много, да? Говорит о том, что если там «Сага» существует, значит, что-то меняется. Ну, и что, и пусть знают. Замечательно. Хотя сейчас столько сравнений, столько, в общем, страшных вещей происходит вокруг. Мы не будем, ну, мы уже начали перечислять, мы уже начали с Беслана. Поэтому, ну, я не думаю, что что-то такое слишком страшное для них откроется. А выводы? Выводы, выводы я не знаю какие, но историю знать надо и знать надо до конца, которую, к сожалению, я могу сказать, мы не знаем до конца ее еще.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Игорь Иваныч, я совершенно с тобой согласен. И хочу рассказать две коротких истории, отвечая на Ваш, Нателла, вопрос. История первая, это история про моего 5-летнего племянника, который спрашивает у своих родителей. Он смотрит «Московскую сагу» и спрашивает. Он почти, наверное, ничего еще не понимает, но задает вопрос он следующий: «Я не понимаю, ведь Сталин был убийца. А почему, когда он умер – все плачут?» Надо, чтобы дети с детства задавали такие вопросы. Мне кажется, и если родители будут на них правильно отвечать, то тогда…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А как Вы считаете, Антон, Вы правильно ответили?

А.БАРЩЕВСКИЙ – … то тогда вырастет то поколение, которое будет знать, кто такой «член семьи изменника Родины», в частности. Мы пытаемся, вообще, со своими детьми разговаривать на уровне правды и объяснения им на понятном им языке тех исторических моментов, которые, мы считаем, должны быть объяснены. И история вторая, рассказанная мне испонителем роли Сталина в нашем фильме, Владимиром Мироновым. Как, наверное, знают наши слушатели, он не профессиональный актер. Он – банкир. И одна из сотрудниц банка, который он возглавляет, придя домой, смотрит «Московскую сагу» и сажает своего 9-летнего сына смотреть вместе с ней. Приходит на работу на следующий день и рассказывает историю. Мальчик посмотрел «Московскую сагу» и спросил: «Мама, скажи, этот человек – твой начальник?» «Да, именно этот человек». Мальчик заплакал, обнял маму и сказал: «Я тебя очень прошу, не ходи на работу, он тебя убьет».

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Ну, знаете, на самом деле, это и смешно, и грустно, потому что это – «эффект тамагочи». Да? Как только зверушка подохла, можно сразу взять и завести следующую. Такой ненастоящий Сталин. Ага?

А.БАРЩЕВСКИЙ – Да, не согласен. Вы знаете, а какие есть альтернативы? Как объяснять детям, на чем их воспитывать, как им рассказывать? Понимаете, это ведь катастрофа, когда на вопрос детям, которым по 13-14 лет, кто такой Сталин, например. Или кто такой был Хрущев? Дети не знают, они говорят, кажется, это был кто-то один из президентов. Понимаете, какой уровень образования, разговора, какой уровень преподавания истории в школах? Мне страшно становится, когда мой старший сын рассказывает, на каком уровне им преподают историю в 8, 9, 10 классе.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вы знаете, я очень хорошо помню, как я однажды разговаривала, будучи достаточно еще таким тинэйджером, со своим родственником-фронтовиком, который командовал во время войны штрафным батальоном. И вот он рассказывает о том, как они сидят в окопе, а им за шиворот земля сыпется. Танки идут. И вдруг, говорит, раздается крик. Ну, я – ребенок еще, говорю: «За Родину, за Сталина?» Нет, говорит. (Стучит по столу). Это я запикиваю слова, которые он при этом произнес. И тут, говорит, земля перестала сыпаться. Да? Вот действительность – она всегда грубее, страшнее того, что мы себе представляем. И для того, чтобы те самые дети, которые не знают, что такое «антисоветская агитация и пропаганда», росли соображающими, что все зависит от них, может быть, им надо действительно открывать всю-всю правду.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Да, надо открывать всю-всю правду. Просто, дай Бог, чтобы они не сталкивались с этой правдой в живую.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А что для этого можно сделать? Показывать кино?

А.БАРЩЕВСКИЙ – В том числе. Книжки заставлять читать их. Заставлять. Причем, да, именно, они сами не будут. Им надо показывать кино, их надо сажать у экранов, им надо давать хорошие книжки.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Ах, дорогой Антон Дмитрич, помните ли Вы такой фильм Роберто Бениньи «Жизнь прекрасна»?

А.БАРЩЕВСКИЙ – Да, конечно.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Прав был персонаж или нет?

А.БАРЩЕВСКИЙ – Знаете, это вопрос очень-очень сложный. Это – ложь во спасение.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Игорь Иваныч, а Вы как считаете?

И.БОЧКИН – Не знаю. Мне вообще, я на вас так смотрю, и мне…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Дураки вы все.

И.БОЧКИН – Нет, нет, нет. Мне очень, например, не нравится, что мы ударились вот в эту вот сторону, вот в этот вот такой прямо какой-то слишком крен в адрес Сталина. Нет, не надо меня перебивать, не надо меня класть на лопатки. Нет, потому что действительно, я помню прекрасно артист Дикий играл во МХАТе Сталина.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Но как играл.

И.БОЧКИН – Нет, как играл, да. И всегда в то время говорили, ну, не был Сталин такого роста, такой здоровый. Вы знаете, но это, наверное, отдельно нужно снимать кино о Сталине, начиная с того, какой был рост у Сталина, какой вес и прочее, какой размер там, не знаю ноги, головы и прочие, прочие вещи. Говорил ли он с акцентом или не говорил. И начиная с того, на какой день после войны выступил Сталин и кто первый. Потому что это мы знаем, вообще, кто первый выступил с обращением к народу. На какой день только после, сидя на даче, Сталин выступил «Дорогие братья и сестры». У нас, по-моему, Антон, может быть, я ошибаюсь, у нас не об этом кино.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Совершенно прав.

И.БОЧКИН – Мне просто, извини, мне никогда не нравится, что вот именно, если вдруг такой крен – Сталин – такой, не такой. У нас совершенно, у нас кино, и мне очень нравится. И сам Аксенов об этом сказал, что был замечательный роман, на пресс-конференции он сказал, под названием «Сага о Форсайтах». И я хотел только снять «Сага». И мне бы очень понравилось, что не «Московская сага», а «Сага о семье Градовых». И вот как вот через эти чудовищные препоны, через чудовищные вещи, которые происходили в стране, люди остались людьми. И Соломин, да, что-то случилось, конечно, в жизни, но он делал ради того, чтобы семья существовала.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – И это главное.

И.БОЧКИН – Если мы начнем что-то вдруг делать. А как? Если бы корень отрубить, т.н. будем называть это корнем. Соломин, да? Все. Это – все, это — до свидания, до свидания все дети, внуки, невестки – все. Мы очень как бы так странно рассуждаем. Сейчас, например, мы столько наговорили о «Детях Арбата». Я восторгался.

И.БОЧКИН – Что мы заговорили о «Детях Арбата». Теперь же все будут ждать «Дети Арбата», некоторые зрители.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – И «Тяжелый песок».

И.БОЧКИН – Нет, да, по одной причине. Но «Тяжелый песок» еще, дай Бог. По одной причине, потому что будут ждать, а вот нам, какого же нам покажут Сталина в «Детях Арбата»? А у нас, мы знаем, мы-то знаем, артисты, кто играет в «Детях Арбата» Сталина, какого роста артист, понимаете. А потом, например, да, настанет Бог, «Тяжелый песок» и тоже у нас будут вопросы: «А кто же у нас будет этого персонажа играть?»

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Так вопрос в том, кто главный: эпоха или герои.

И.БОЧКИН – Мы говорим о том, что «Московская сага» пришлась во время, ко двору. Если столько, я говорю уже как артист, об этом говорят, значит, это – необходимо. Если такие люди как Вишневская говорят, что она потрясена и она счастлива, у нее гордость есть, что в стране могут спокойно на эту тему… А как, ну, ребята, хорошо, что появляются вопросы. А не было бы вопросов, то не было бы тогда и как.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Представьте себе, «Вашингтон Пост», «Голливуд Репортер» начали писать об этой картине. Я думаю, что в этих американских изданиях есть еще о чем написать, кроме телесериалов российского разлива, которые идут в России.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А у меня пейджер есть. Сейчас я вам его буду читать. «Антон Дмитриевич, надо же было так проговориться. Вы, наверное, сами не ожидали от себя. Связать нынешнее ужесточение режима и то, что было в 30-е годы в СССР, это не рядового ума дело. А ведь ситуация тоже была непростой. Была борьба». Подпись Виктор.

А.БАРЩЕВСКИЙ – И что Виктор хочет, чтобы я ответил?

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А Вы что хотите, то и отвечайте. Он же не требует от Вас ответной реакции. У Вас вольный, так сказать, этюд.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Понятно. Вот в рамках вольного этюда, я тогда сейчас хочу сказать то, что я не успел сказать до того, как Виктор задал свой каверзный вопрос. Я хотел к вопросу о том, о чем фильм: эпоха или политика, эпоха или личность вождя. Я хочу напомнить картину Лукино Висконти «Гибель богов». Это картина с мощнейшим антифашистским зарядом, но это картина, в которой вообще нет Гитлера, и он даже никогда, ни разу не упоминается в этом фильме. Там говорят, да, о нацистской партии. Но действие происходит в одном замке, в рамках одной семьи. Происходят семейные отношения, но все совершенно понятно. Разлом семей и разлом истории, и разлом страны, и все то, что будет потом с Германией, ясно из этой семейной истории. Тоже своеобразной семейной саги.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Что думают Ваши дети о фильме? Понятен ли сам фильм и основные темы, затрагиваемые в нем современному молодому поколению?» — спрашивает Борис.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, мы, к сожалению, не очень рассчитывали на то, что молодое поколение найдет нечто интересное для себя в нашей картине. И тем не менее, знаем, что, вот Игорь привел цифру: 10-12% молодого поколения, которые смотрят наш фильм. Мы знаем, что студенты смотрят. Это вопрос, на самом деле, я думаю, образовательного уровня студентов, желания погружаться или не погружаться в историю.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Игорь, Вы хотели что-то добавить?

И.БОЧКИН – Нет, я хотел добавить, просто это немножечко так, не очень в тему, хотя в тему. Я просто совсем недавно, у меня был спектакль в театре Пушкина под названием «Варшавская мелодия», на котором, по-моему, Антон Дмитриевич был еще в свое время.

И.БОЧКИН – И там бы как бы уже год его не играем. Ну, если помните, что тот же указ, что иностранцы не могут быть… И у меня всегда вопрос был один. Не знаю, возникал ли он у моей партнерши, Алентовой, этот вопрос. Но у меня, например, вопрос был, кто его будет смотреть, нужен ли этот спектакль, и в основном были студенты и молодежь, потому что это было очень интересно, почему это вдруг не разрешали выходить замуж или жениться на иностранцах и прочие вещи. Это, в общем, как бы я отвечаю, это – продолжение ответа на это. Я считаю, что это интересно смотреть. И тем более все-таки плюс огромный, нельзя забывать о том, что Антон Дмитриевич, ну, будем так говорить, Даша Виолина. Они умудрились сделать то, что, например, играли актеры в этой картине. Ну, я как актер уже, я не могу об этом не сказать. Антон – он же скромный, он же не скажет. Актеры, которые все-таки понимают, играли не мальчики, не девочки. Уже актеры, которые играли, понимают, что это такое, поэтому это немаловажный факт. Ну, я что-то сказал, добавил. Это мне очень хотелось.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Да, нет, я Вас так хорошо разозлила. У Вас замечательно получилось.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Да, вот, наконец-то Игорь…

И.БОЧКИН – Потому что я слушал, слушал.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – И завелся.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Наконец Игорь упомянул об актерах. Я хочу сказать, что я считаю, что огромное достоинство нашего телесериала – это, конечно, актерские работы. И актеры, действительно, отнеслись необычайно серьезно к этой работе. И в результате практически лично у меня, лично у меня, я говорю сейчас с позиции человека, который пытается быть зрителем этого телесериала. Даже если они исполняют маленькие роли. Кстати говоря, замечательная актриса Аня Легчилова, которая является женой Игоря Бочкина и исполняет маленькую роль.

И.БОЧКИН – Я тебя рассмешил сегодня перед передачей. Я вот сейчас. Ну, часто летаешь со спектаклями, с антрепризами. И вот показали то, что смотрят люди там где-то, где-то там. Ну, не буду говорить город, далеко. И меня вдруг люди в аэропорту толкают там в бок. Это обычно, не знаю. Но это приятно, когда за своего везде принимают. И говорят: «Ну, слушай, ну, ты на ней женишься или не женишься?» Имея в виду Агашу. Уже там про пирожки я везде слышал, в разных городах и про ее пирожки, и про людей, там, все одно и то же. Это замечательно, что люди в этом живут. Я не знаю, разгон был, да. Я знаю, например, я рассуждаю как профессиональный актер. Да, был разгон там 2-3 серии. Нужно было в это, потому что зритель отучился такой материал смотреть. Да, потому что нас накормили столько всего. У нас есть, например, я не хочу ни с кем ругаться, Боже упаси. Которые будут готовиться теперь к «Тяжелому песку». Ну, да, у нас по одному каналу стреляют, по другому у нас только разборки. Это мы забыли, что существует такой…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – А у нас и «Культура» есть. Я про канал.

И.БОЧКИН – Да. И «Культура» у нас тоже, в общем, тоже иногда непонятно, что показывает. И это да, нужно было в это влезть.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Поехали дальше. «В прежние времена певицы пели в микрофон, стоя неподвижно даже в ресторанах. У вас же Кристина выламывается, что совершенно недостоверно». Пишет Валентина Алексеевна.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Права Валентина Алексеевна. Понимаете, здесь речь идет о том, чтобы образ певицы был…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Ты мне не шей, ты мне сделай так, чтобы было понятно, что ты шьешь». Станиславский.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Да, чтобы образ певицы был близок сегодняшнему поколению. Зритель у нас сегодняшний, хотя зрительница абсолютно права.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Думаю, одновременный выпуск фильмов «Сага» и «Дети Арбата» и, как выяснилось, подготовка к выпуску фильма «Тяжелый песок», все это – не случайно. Думаю, ведущая правильно оценивает причины», — считает Майя Михайловна. Сообщение могу показать, это – не моя фантазия.

А.БАРЩЕВСКИЙ – А я считаю, что речь идет о том, что сегодня уровень телесериалов и кинороманов повышается и если телесериалы и фильмы будут сниматься на базе хорошей литературы, то от этого выиграют только зрители.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Игорь, как Вы себя чувствуете?

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Можно я продолжу?

И.БОЧКИН – Замечательно, да.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Извините. «Любезные, не врите так беспардонно. Совершенно очевидно, что Вишневская не видела вашей экранизации, а имела в виду роман Аксенова. А что зашкаливает в фильме, так это уровень пошлости, которую Набоков определял как ложь». Подпись «Наталья».

А.БАРЩЕВСКИЙ – Наталья, хочу сказать, прочитайте Вишневскую, потому что она там пишет. Ей задают еще один вопрос: «Скажите, пожалуйста, Вы – необычайно сильная женщина. А бывает ли у Вас когда-то, чтобы Вы плакали?» Она говорит: «Вы знаете, да. Я плачу. Последний раз сегодня утром. Я по утрам смотрю «Московскую сагу» и после сегодняшней серии я плакала».

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Скоро ли выйдет на экраны «Тяжелый песок»?» – спрашивает Ирина.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Мы искренне надеемся закончить «Тяжелый песок» к концу будущего 2005 года. А когда он выйдет на экран, зависит уже от сетки телеканалов.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Когда началась война, мне было 16 лет. Смотрю «Московскую сагу», обливаюсь слезами. Изумительно. Все очень достоверно». Подпись «Мария Васильевна».

И.БОЧКИН и А.БАРЩЕВСКИЙ (вместе) – Спасибо, Мария Васильевна.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Фильм создает впечатление ряженых, несмотря на то, что великолепный актерский состав. Совершенно не создается атмосфера, потому что все квартиры как после евроремонта, независимо от того, богатые или нищие там живут». Подпись «Зинаида Александровна».

А.БАРЩЕВСКИЙ – Ой, не согласен, Зинаида Александровна. Смотрите внимательнее, увидите. Нет там евроремонта.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «О правде жизнеописания следовало бы спросить не только тех, кто пострадал, но и тех, кто жил хорошо, и тех, кто просто жил». Подпись «Юрий».

А.БАРЩЕВСКИЙ – Юрий, фильм не документальный и не исследование времени. Это срез тот, который мы даем. Срез семей, срез биографий, поэтому…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Есть опасность того, что если подобные сериалы будут слишком часты на телевидении, то они превратятся просто в мыло. На подходе «Дети Арбата». Вы еще что-то запускаете. Такие вещи должны быть штучным товаром. Последствия могут быть печальны, если они превратятся в бесконечное мыло. Эдуард».

А.БАРЩЕВСКИЙ – Эдуард, Вы совершенно правы. Но вопрос в том, что вкладывать в понятие «мыло». Если будет много хороших фильмов, то это будет хорошо. Это не связано с телесериалом, с количеством серий и т.д. Это связано с подходом к продукции. Мы – режиссер Дмитрий Барщевский, автор сценарий Наталья Виолина, все актеры, художники наши подходили к этой работе необычайно серьезно. И в этой связи говорить о том, что такого рода фильмы, к которым так серьезно будут подходить их создатели, они могут нравиться или не нравиться. Но называть их мылом, наверное, будет невозможно. Два года фильм снимался и год готовили его.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – В каком театре играл артист Дикий?

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вот мне туту пишут, что в Малом театре.

И.БОЧКИН – Дикий играл в Малом театре Сталина? Ну, ребят, ну, о чем…

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Все, все, все. «Прекрасные артисты, замечательно играют. Но режиссерская работа и сценарий никуда не годны». «Что означает в титрах сериала фраза по мотивам экранизации Павла Финна?»

А.БАРЩЕВСКИЙ – Означает, что Павел Финн на базе романа написал некий синопсис телесериала. Вычленил из романа то, что необходимо, те сцены, которые необходимо включить в телесериал, потому что роман как, для тех, кто читал, те, кто читал, те знают, что роман огромный и совсем не все линии романа вошли в наш телесериал. Павел Финн вычленил те сцены, которые должны быть включены. Наталья Виолина написала эти сцены, перевела их на язык кинематографа.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Добрый вечер. Позвольте мне высказаться. Мне 23 года, но я кое-что знаю об этом времени по книгам и рассказам родных. С моей точки зрения, Вы обманываете более младшее поколение. Кое-что они усвоят более-менее верно, но акценты вы расставляете неверно, под создаваемую сейчас нашу историю. А судить Сталина – это очень мало для понимания, книги они может, не прочтут, а воспримут за чистую монету правду из фильма. Как можно это делать, неужели вы не видите фальши?» Подпись «Лена».

А.БАРЩЕВСКИЙ – Лена, требует подробного разговора, на самом деле, что именно Вы имеете в виду.

И.БОЧКИН – Я просто тоже хочу, я с удовольствием смотрю, как вы вот так вот общаетесь вдвоем, но я не могу сказать.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Все микрофоны включены.

И.БОЧКИН – Леночка, Вам 23 года. Знаете, мне, Леночка, 47. У меня два дедушки – папа мамин и папа отца — погибли на войне. Я уже как бы имею представление о том, что такое война. Леночка, Вы в корне не правы. Поговорите со своими родителями или если у вас есть дедушка, поговорите с дедушкой, или почитайте хорошую литературу. Может быть, что-нибудь Вам прибавится.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Я – дочь врагов народа. В какой-то мере это и история моей семьи. Конечно, претензии можно предъявить к многосложному произведению, но я хочу поблагодарить создателей фильма и лично Игоря. «ЧП» смотрела на премьере». Подпись «Ирина».

И.БОЧКИН – Ирочка, огромный поклон. Наконец-то бальзам на сердце через час разговора, наконец.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Барщевскому, неужели в съемочной группе не было ни одного человека в возрасте 60-ти, который бы Вам сказал, что в брючных костюмах женщины начали ходить в 70-е годы. Наталья Борисовна».

А.БАРЩЕВСКИЙ – Начиная с 45-го года. Мы очень серьезно консультировались по этому вопросу. Начиная с 45-го года, стали поступать иностранные костюмы из Америки, в частности, поэтому они появились именно в это время. У меня бабушка, которую я очень хорошо знал. Она умерла в 91 год несколько лет тому назад. И именно бабушка рассказывала мне очень подробно об этом времени. Есть фотографии, на которых она снята в брючных костюмах. Их было действительно немного, но они были.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Моего прадеда сгноили в лагере. Литературу читала. Спасибо». Подпись «Лена». Все та же Лена, которой Вы гневную филиппику выдали.

И.БОЧКИН – И от меня спасибо, Лена.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Очень смутила фраза простого особиста: «Неужели евреев (жидов) жалеешь». Неужели была такая политика открыто?». Спрашивает Нина.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Вы знаете, я думаю, что он выражал свою личную позицию, а не политическую позицию. Политическая позиция относительно гонения на евреев возникла позже, в 52 году, когда начали дело врачей. Об этом будет в последних сериях «Московской саги».

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Неужели Вы верите в то, что будет много хороших фильмов? Откуда? Не было, а вдруг появилось. Извините, не верю».

А.БАРЩЕВСКИЙ – Я не очень верю, что будет много хороших фильмов. Много хороших фильмов вообще не бывает. Но существует сегодня поколение сильных, хороших и серьезных режиссеров. И если хотя бы некоторые из них будут делать фильмы с тем поколением блестящих актеров, которое сегодня существует, я думаю, что у нас есть шансы кое-что еще посмотреть.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Вы немного не так поняли. В мыло могут превратиться, даже если они будут превосходны по качеству. Нельзя частить с такими сюжетами. После третьего подобного фильма слезы просто высохнут у зрителей, и фильм превратится в обыденность».

И.БОЧКИН – Ну, это какой-то, просто это, наверное, мужчина какой-нибудь там.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Да, Эдуард.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Игорь, а для Вас как для артиста вот существует правда театра, да? Такое единство времени и пространства.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Покупаю билет, иду в театр, любуюсь Вами, потом ухожу обескураженная, да?

И.БОЧКИН – Обескураженная чем?

Н.БОЛТЯНСКАЯ – В хорошем смысле слова. А тут вот каждый вечер или каждое утро, как Галина Павловна, в одно время будь любезен сидеть. Вот на Ваш взгляд, где манок, который теоретически заставит зрителя не первую неделю уже посвящать час с лишним своего времени…

И.БОЧКИН – Нет, но мы как бы уже об этом и говорим все это время. По-моему, вся наша программа очень серьезная, мне кажется, очень такая трепетная, мы только об этом и говорим, что, во-первых, для меня, конечно, материал. Конечно. Потому что это, как я уже говорил, я, вообще, могу повторяться, это на моей памяти редчайший случай, чтобы, наконец, нас стали не приучать, а именно показывать серьезный материал. Поэтому это – кинороман, а не какое-то там мыло. Это я таких слов, вообще, не знаю, и Эдуард пусть забудет про это слово на ближайшую пятилетку. Вот, во-первых. Во-вторых, конечно, для меня как для артиста это подбор такого количества серьезных, умных артистов. Я не говорю про популярность. Кого-то больше любят, кого-то меньше. Серьезных актеров, которые шли на это, понимая материал, в котором они играют, что тоже очень редкая вещь, понимая. Ну, естественно, я говорю, что при поддержке режиссера, автора сценария и прочее, прочее. И поэтому все это вместе уже как бы мы и начали программу с того, что и замечательная музыка, операторская работа, эта атмосфера, в которой мы снимали, тот же Серебряный бор. Поэтому это все вместе и создало то, что мы так говорим рьяно, и на протяжении уже не первой недели и не второй, и не третьей идет разговор о «Саге». Для меня это, например, как для участника этого очень приятно.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Хорошие фильмы и литература – это, по-вашему, те, которые льют грязь на советский строй? За что вы пинаете свою Родину?»

И.БОЧКИН – Ну, это совершенно идиотский вопрос.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – От Виктора.

И.БОЧКИН – Пожалуйста. Я могу Виктору, Виктору я отвечаю. Одно из любимых моих произведений, Виктору, который, например, наверняка знает о его существовании. Был такой замечательный у нас прозаик Виктор Астафьев. Я думаю, что он знает. И замечательно произведение под названием «Печальный детектив». И понимаете, уж, как, ну, так будем с одной стороны смотреть, у меня такое ощущение, что люди, которые сейчас задают нам вопросы, вот уже прослушав передачу, уже участники наших разговоров. Они как бы хотят что-то какой-то подвох. Нас не подковырнуть!

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Сейчас попробуем.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Виктору хочу ответить еще.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Да, пожалуйста.

А.БАРЩЕВСКИЙ – Виктор, история нашей страны, на самом деле, к сожалению, чудовищна. Миллионы людей погибли. Наш фильм для того, чтобы это не повторилось, поэтому я не считаю, что это мы льем грязь. Правду рассказываем.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Ой, Вы оптимисты. «Хочу обратиться к Вашим гостям. Они говорят, что Сталин и Берия в фильме фигуры не знаковые, но, тем не менее, Сталину вместо запора, который ему ликвидировал доктор Градов, приписали ангину». Подпись «Белла Глебовна из Санкт-Петербурга».

А.БАРЩЕВСКИЙ – Да, но неужели Вы считаете, что в кино надо было показывать именно это заболевание? Именно клизму? Это было бы как-то мало эстетично.

И.БОЧКИН – Ну, это – несерьезно.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Когда перестройка только началась, мой папа запоем читал выходившую тогда литературу, а «Гордость и предубеждение» читать не стал. Сейчас с удовольствием смотрит «Гордость и предубеждение». «Была на концерте Шульженко в 43-м году в Ашхабаде в эвакуации. Шульженко так же заламывала руки. Кристина поразительно достоверно пела песни, как пели эти песни в войну мы. Мне было 17 лет. Мария Васильевна».

А.БАРЩЕВСКИЙ – Мария Васильевна, хочу сказать, что помимо Шульженко, Нина Дорда, знаменитая певица того времени тоже заламывала руки, поэтому спасибо, что Вы нас в этом смысле поддержали.

Н.БОЛТЯНСКАЯ – Ну, как я понимаю, представители актерского коллектива и представители продюсерского коллектива разными словами, но в один голос говорят: «Не дождетесь!». Это были Игорь Бочкин и Антон Барщевский, и мы говорили сегодня о сериале «Московская сага». Спасибо.

Источник

Вам также может понравиться

Причины русского языка как мирового

Тянь Е. Русский язык как язык международного общения Тянь Е.

04

Причины появления социологии как науки

СОЦИОЛОГИЯ СОЦИОЛОГИЯ (от греч. socio – общество, лат.

00

Причины метеоризма и как лечить

Как избавиться от вздутия живота и метеоризма От вздутия

00