Оригинальный текст и слова песни О, голубка моя, как тебя я люблю:
композитор С.Ирадьер слова рус.пер. С.Болотин, Т.Сикорская
Когда из твоей Гаваны отплыл я вдаль, Лишь ты угадать сумела мою печаль! Заря золотила ясных небес края, И ты мне в слезах шепнула, любовь моя:
«Где б ты не плавал, всюду к тебе, мой милый, Я прилечу голубкой сизокрылой! Парус я твой найду над волной морскою, Ты мои перья нежно погладь рукою…».
Припев: О, голубка моя! Будь со мною, молю, В этом синем и пенном просторе, В дальнем, родном краю! О, голубка моя! Как тебя я люблю! Как ловлю я за рокотом моря Дальнюю песнь твою!
Когда я вернусь в Гавану, в лазурный край, Меня ты любимой песней моей встречай. Вдали от Гаваны милой в родном краю Я пел день и ночь прощальную песнь твою:
«Где б ты не плавал, всюду к тебе, мой милый, Я прилечу голубкой сизокрылой! Парус я твой найду над волною морскою, Ты мои перья нежно погладь рукою…»
When out of your Havana I sailed away, Only you managed to guess my sorrow! Dawn clear skies gilded edges, And you whispered to me in tears, my love:
& Quot; Where you had not sailed everywhere to you, my dear, I’ll fly dove Sizokrylov! I find your sail over the waves of the sea, You are my feathers stroked his hand … & quot ;.
Chorus: Oh, my love! Be with me, I pray, In this blue expanse and foam, Later on, my native land! Oh, my love! How I love you! How do I catch the roar of the sea Distant song of yours!
When I return to Havana in azure edge I have my favorite song you meet. Far from Havana cute in her native region I sang day and night farewell song of yours:
& Quot; Where you had not sailed everywhere to you, my dear, I’ll fly dove Sizokrylov! I find your sail over the waves of the sea, You are my feathers stroked his hand … & quot;
Если нашли опечатку в тексте или переводе песни О, голубка моя, как тебя я люблю, просим сообщить об этом в комментариях.
1 Когда Из родной Гаваны отплыл я вдаль, Лишь ты Угадать сумела мою печаль. Заря Золотила ясных небес края, И ты Мне в слезах шепнула, любовь моя.
ПР-В: Где б ты ни плавал, Всюду к тебе, мой милый, Я прилечу Голубкою сизокрылой. Парус я твой Найду над волной морскою, Ты мои перья Нежно погладь рукою!» О, голубка моя! Будь со мною, молю, Там, В этом синем и пенном просторе, В дальнем чужом краю. О, голубка моя! Как тебя я люблю, О, как ловлю я за рокотом моря Нежную песнь твою!
2 Когда Я вернусь в Гавану, в лазурный край, Меня Ты любимой песней моей встречай, Вдали От Гаваны милой, в чужом краю, Я пел День и ночь прощальную песнь твою.
ПР-В: Где б ты ни плавал, Всюду к тебе, мой милый, Я прилечу Голубкою сизокрылой. Парус я твой Найду над волной морскою, Ты мои перья Нежно погладь рукою! О, голубка моя! Будь со мною, молю, Там, В этом синем и пенном просторе, В дальнем чужом краю. О, голубка моя! Как тебя я люблю, О, как ловлю я за рокотом моря Нежную песнь твою!
“Голубка”. Наверно, любой человек, даже напрочь лишенный слуха и голоса, сможет напеть-насвистеть-набормотать музыкальную фразу из этой песни. Уверен, что десятки, нет, сотни композиторов, авторов шлягеров-однодневок и хитов на час, всевозможных лауреатов и членов союзов композиторов, не задумываясь отдали бы все свои регалии и заслуги за хотя бы десятую долю той славы и народного признания, которая получила эта песня. Во всем мире ее давно считают народной песней, но какое счастье, что история все же сохранила нам имя ее автора.
Оркестр Джеймса Ласта
Поет Лолита Торрес (Lolita Torres), аргентинская актриса и певица, суперпопулярная в СССР в 50-60 годах прошлого века. Многие девочки тогда получили имя “Лолита” в ее честь
Cuando sal; de la Habana Valgame Dios! Nadie me ha visto salir Si no fui yo. Y una linda Guachinanga S’all; voy yo, Que se vino tras de mi, Que si senor.
Si a tu ventana llega Una Paloma, Tratala con carino, Que es mi persona. Cuentale tus amores, Bien de mi vida, Coronala de flores, Que es cosa mia. Ay! chinita que s;! Ay! que dame tu amor! Ay! que vente conmigo, Chinita, a donde vivo yo!
El dia nos casemos Valgame Dios! En la semana que hay ir Me hace reir Desde la Iglesia juntitos, Que s; se;or, Nos hiremos ; dormir, All; voy yo.
Cuando el curita nos eche La bendicion En la Iglesia Catedral Alla voy yo Yo te dar; la manita Con mucho amor Y el cura dos hisopazos Que si senor
В 1865 году Ирадьер вернулся в Испанию и скончался в бедности и абсолютно слепым. Не известно место, где похоронен композитор. Но песня продолжила свою жизнь.
«La Paloma» быстро проникла в Мексику, мексиканские мятежники-революционеры сделали её своей строевой песней. Популярность песни стала всемексиканской. Император Мексики Максимилиан, который происходил из семьи германских Габсбургов, был казнен под музыку “Голубки”, из-за этого в Австро-Венгрии, где правили Габсбурги, мелодия «La Paloma» была под запретом, за исполнение песни грозило заключение в тюрьму. В это же время “Голубка” через Францию “залетает” в Европу и распевается на французском языке как гимн Республиканской Гвардии.
La Paloma Adieux. Знаменитая греческая певица Нана Мускури (Nana Mouskouri) и великая французская певица Мирей Матье (Mireille Mathieu)
Le soir ma mère nous chantait quand j’étais enfant L’histoire d’un bateau perdu et d’un oiseau blanc Un jour le bateau s’en va droit vers l’océan Et seule, le coeur plein d’amour une fille attend Le marin lui a dit : «n’oublie pas je t’aime» L’hiver et le printemps elle attend quand même Elle voit un oiseau blanc se poser près d’elle Qui portait quelques mots au creux de son aile
Впервые “Голубка” была увековечена на валик Эдисона в США в 1896 году. С тех пор она записывалась в разных странах на десятках языках и во всевозможных музыкальных стилях: военные оркестры, симфонические, эстрадные и джазовые бигбэнды, рок, твист, буги-вуги, рэггей, кантри-фольк… На рубеже XIX и XX веков внедряется музыкальный инструмент под названием “гавайская гитара”, и «La Paloma», как пожар, распространяется по ресторанам, барам и другим местам отдыха.
В 60-х годов новая волна для “Голубки” наступила после исполнения ее Элвисом Пресли в фильме “Голубые Гавайи” (Blue Hawaii). Этот фильм стал одним из лидеров кассовых сборов 1960-х гг. в США и его успех задал тон всем последующим фильмам Пресли (по формуле: экзотические места, модные амплуа, красивые девушки и лёгкая, специально написанная к фильму музыка). В исполнении Пресли песня звучала на английском языке и называлась “No more”.
Elvis Presley. No more. Отрывок из фильма «Blue Hawaii», 1961 год
No more do I see the starlight caress your hair No more feel the tender kisses we used to share I close my eyes and clearly my heart remembers A thousand good-byes could never put out the embers
Darling I love you so and my heart forever Will belong to the memory of the love that we knew before Please come back to my arms, we belong together Come to me let’s be sweethearts again and then let us part no more.
No more do I feel the touch of your hand on mine No more see the lovelight making your dark eyes shine Oh how I wish I never had caused you sorrow But don’t ever say for us there is no tomorrow
Darling I love you so and my heart forever Will belong to the memory of the love that we knew before Please come back to my arms, we belong together Come to me let’s be sweethearts again and then let us part no more.
Песня напоминает мне тот вчерашний день, когда она молча ушла в сумерки. она ушла со своим грустным пением в другое место, оставила меня в компании с моим одиночеством
Белая голубка поет мне на рассвете старая хандра, душевные чувства Приходят в молчании утра и когда я выхожу увидеть ее, она улетает к себе домой
Где она ходит? и мой голос уже не хочет слушать, Где она ходит? и моя жизнь гаснет если она не рядом со мной
Если она захотела бы вернуться я бы ее ждал с каждым денем, с каждым рассветом я бы хотел ее все больше и больше.
она ушла со своим грустным пением в другое место, оставила мня в компании с моим одиночеством
Белая голубка поет мне на рассвете старая хандра, душевные чувства Приходят в молчании утра и когда я выхожу увидеть ее, она улетает к себе домой
Где она ходит? и мой голос уже не хочет слушать, Где она ходит? и моя жизнь гаснет если вместе она не рядом со мной
Если она захотела бы вернуться я бы ее ждал с каждым денем, с каждым рассветом я бы хотел ее все больше и больше.
“Голубка” входила и входит в репертуары лучших певцов мира, невозможно даже просто перечислить всех исполнителей этой песни. Послушайте, как поет итальянский “чудо-мальчик” Робертино Лоретти
Песня звучит в десятках художественных и документальных фильмов; изначально написанная как хабанера, она “переведена” в ритмы танго, блюза, джаза и рока. “Король” твиста Чабби Чекер (Chubby Checker, очень интересный артист, его твистам я обязательно посвящу один из своих рассказов), американский певец и автор песен, популяризатор твиста в 1960-е годы предложил свою версию “La Paloma”.
Chubby Checker. La Paloma Twist
Когда из твоей Гаваны отплыл я вдаль, Лишь ты угадать сумела мою печаль! Заря золотила ясных небес края, И ты мне в слезах шепнула, любовь моя:
«Где б ты не плавал, всюду к тебе, мой милый, Я прилечу голубкой сизокрылой! Парус я твой найду над волной морскою, Ты мои перья нежно погладь рукою. «.
О, голубка моя! Будь со мною, молю, В этом синем и пенном просторе, В дальнем, родном краю! О, голубка моя! Как тебя я люблю! Как ловлю я за рокотом моря Дальнюю песнь твою!
Когда я вернусь в Гавану, в лазурный край, Меня ты любимой песней моей встречай. Вдали от Гаваны милой в родном краю Я пел день и ночь прощальную песнь твою:
«Где б ты не плавал, всюду к тебе, мой милый, Я прилечу голубкой сизокрылой! Парус я твой найду над волною морскою, Ты мои перья нежно погладь рукою. » О, голубка моя.
Разные культуры, разные традиции, разные стили, разные исполнители и языки – а голубка, как полтора столетия назад, по-прежнему летит с весточкой к любимому человеку.
В этот солнечный и холодный февральский день дороги в центре Москвы оказались, на удивление, почти пусты. То ли властям наконец удалось справиться с пробками, хитроумно спланировав движение, то ли платная парковка отпугнула многих водителей…
Егор, останавливаясь лишь на светофорах, спокойно ехал по Бульварному кольцу. Примерно прикинул – будет на месте минут на тридцать-сорок раньше, чем планировал.
Слева, вдоль ограды всего Бульварного, – почерневшие, оплавленные сугробы, справа, на пешеходном тротуаре, – почти сухой асфальт в белесых разводах, с россыпью мелких катышков солевого реагента… Окна в домах – еще мутные, темные, неотмытые. Лишь в офисных зданиях и магазинах вдруг иногда начинали ослепительно бликовать стекла. Егор тогда жмурился, отворачивался недовольно, пытаясь вспомнить, куда подевались очки от солнца. Новые, что ли, купить.
И сухой асфальт, и ясное небо, и какой-то особенный, пронзительный солнечный свет – все эти приметы напоминали о том, что весна совсем скоро придет в город.
Настроение у Егора в этот день тоже отличалось какой-то контрастностью, нестабильностью. То тревога, то полное расслабление… Одновременно хотелось и спать, и беситься всю ночь, завалившись в какой-нибудь клуб, как в юности бывало.
Но тридцать два года – это не двадцать три. Можно уже сдержаться, не идти на поводу у гормонов. И у неровно скачущего в предчувствии весны настроения…
Очередной перекресток. Егор затормозил, от нечего делать принялся рассматривать кафе, что располагалось как раз напротив его машины, сбоку. Большие, в пол, прозрачные окна, позволяющие разглядеть все помещение. Народу довольно много в зале (а будни же, обеденный перерыв еще не закончился!).
Вот девушка с подносом подошла к окну, вдоль которого тянулась длинная стойка, не без труда влезла на высокое кресло.
Сначала Егор заметил ноги девицы, совсем не длинные, не модельные, в плотных колготках сиреневого цвета, а затем, подняв голову, с изумлением взглянув на лицо девицы, признал в ней свою первую жену Таисию. Таю то есть.
От неожиданности Егор замер и пропустил зеленый сигнал светофора. Ничего, слева еще полоса… Объедут, кому надо. Егор сидел и разглядывал Таю, которая, кажется, даже не подозревала, что за ней наблюдают. Она, неторопливо прихлебывая суп, читала, положив перед собой книгу.
Сколько он не видел свою бывшую? Господи, и не сообразишь сразу… А семь лет назад они развелись. Ровно тогда, когда в жизни Егора появилась Лиза, его нынешняя, вторая жена. Собственно, на чей день рождения он сейчас и направлялся.
Вернее, фактический день рождения прошел три дня назад, сейчас Лиза собиралась отметить свой праздник с друзьями. Сначала праздновала с Егором, тет-а-тет, вчера ездила к своим родителям, сегодня – созвала вот друзей…
Кажется, она совершенно не изменилась. И это ей ни в плюс, ни в минус. Все та же неопределенного возраста и размытой комплекции особа женского пола, коих миллионы. Миленькая, простенькая, и – совершенно не запоминающаяся. Эти ужасные короткие сапоги, как их… ботики? Нет, ботильоны, кажется. Цветные пошлые колготы, уже не по возрасту (пусть и выглядит Тая молоденькой). Клетчатая юбка до колен. Черная водолазка. Темные рыжевато-каштановые, довольно густые волосы до плеч. Ну вот, вот она опять заправляет пряди за уши, чтобы не мешали… Егор сто раз просил ее, чтобы не делала так, ему не нравились заправленные за уши волосы. Выходит, Тая и привычкам своим верна…
Какая неведомая сила заставила Егора прожить с этой невзрачной особой несколько лет? Непонятно. Хотя, понятно. Первый глупый брак – по молодости, по дури. Случайный и не понятный никому из окружающих. Поженились, когда обоим было по двадцать два, в двадцать пять уже развелись. Гм, целых три года брака… К счастью, детьми хватило мозгов не обзавестись, сейчас бы платил Егор этой Тае алименты.
И много платил бы, поскольку в последние годы стал очень прилично зарабатывать. Хорошие архитекторы всегда в цене.
Опять зеленый. Егор хмыкнул, тронул машину с места. Повернул на соседнюю улицу и тут, словно повинуясь какой-то неведомой силе, направил авто в парковочный карман. Вышел из машины и решительно направился назад, в сторону кафе. В конце концов у него полчаса свободных, можно с Таей поговорить.
«Зачем поговорить? – спросил себя Егор, привыкший с возрастом анализировать свои поступки. – Тебе же неинтересна Тая, ты забыл о ней давно!»
«Хочу поговорить с ней – чтобы попытаться себя понять, тогдашнего. Что мной руководило, когда я сделал Тае предложение руки и сердца?»
«Зачем тебе это надо сейчас? Было и было…»
«Хочу убедиться, что я уже не тот прежний дурак, вот зачем. А сама эта Тая мне триста лет сдалась… Но вообще она неплохой человек, расстались мы вполне по-дружески, не врагами».
«Любопытство, значит, тебя гложет?»
«Да, да, простое человеческое любопытство! Я же с Таей после развода не встречался ни разу, даже по телефону не говорил. Интересно же, как она живет, что делает…»
Егор зашел в кафе, направился к стойке возле окна, лихо подпрыгнув, приземлился на стул возле Таи. Она даже не вздрогнула. Вообще – не отреагировала никак, хотя наверняка краем глаза заметила какое-то движение рядом. Хлебала свой суп, не отрываясь от книги… Егор прокашлялся.
Светло-карие, орехового оттенка глаза ее, и без того большие, стали совсем огромными. (В свое время Егор сколько раз пилил Таю, не позволяя той таращить глаза. Она в такие моменты становилась похожей на лягушку, что ли. Некрасиво.)
– Привет, – сказал Егор. – Приятного аппетита. Узнала?
– А я мимо ехал, – он кивнул на окно. – Смотрю – ты. Сто лет ведь не виделись.
– Ой, Егор… Ты, знаешь, совсем не изменился, – пролепетала Тая. Вздохнула, покачала головой, улыбнулась, махнула рукой и продолжила уже нормальным голосом: – Привет, Егор! Вот, а говорят, Москва большая… Как дела?
– Это методическое пособие… Для работы.
– Все той же, – пожала она плечами. – Я логопед по образованию, если помнишь.
– Помню. Прекрасно, что ты не сменила эту благородную профессию. И я, кстати, все тем же занимаюсь. Дела идут в гору, тьфу-тьфу-тьфу. Сейчас сдал один проект, хочу сделать небольшую паузу, передохнуть, чтобы потом с новыми силами за другой взяться. По-прежнему с Лизой, – добавил он. – А ты?
– Отлично. Лиза вроде тоже архитектор?
– Нет, она журналистка. Известный блогер. «Лиса-Лиза» ее никнейм, ее псевдоним. Да я бы и не ужился с человеком той же профессии…
– Значит, у вас все по-настоящему, – серьезно произнесла Тая. – Вы – пара. Вы подходите с ней друг другу.
– А ты-то, ты? – повторил свой вопрос Егор.
– Я не замужем, если ты об этом. Но… у меня есть друг.
– Не одна, значит, – с облегчением выдохнул Егор. – Прекрасно.
Егор подумал, о чем еще можно спросить бывшую жену. Но в голову ничего не приходило. Он молчал, разглядывая Таю. Спросила она сама:
– И куда ты сейчас направляешься, Егор, если не секрет?
– Не секрет, – ответил он. Хотя подумал: «Все такая же любопытная. Пытается контролировать, ревнует… Хотя какая ревность? Это у нее уже привычка спрашивать – куда пошел да с кем! Фантомные боли…» – Сейчас с Лизой встречаемся и с друзьями. В одном ресторане, не так далеко отсюда.
– Не рано ли? То есть время-то… День же. – Она посмотрела на часы. – Или у вас какое-то особенное мероприятие запланировано еще?
Где б ты ни плавал, всюду к тебе, мой милый, Я прилечу голубкой сизокрылой, Парус я твой найду над волной морскою, Ты мои перья нежно погладь рукою…
В этот солнечный и холодный февральский день дороги в центре Москвы оказались, на удивление, почти пусты. То ли властям наконец удалось справиться с пробками, хитроумно спланировав движение, то ли платная парковка отпугнула многих водителей…
Егор, останавливаясь лишь на светофорах, спокойно ехал по Бульварному кольцу. Примерно прикинул – будет на месте минут на тридцать-сорок раньше, чем планировал.
Слева, вдоль ограды всего Бульварного, – почерневшие, оплавленные сугробы, справа, на пешеходном тротуаре, – почти сухой асфальт в белесых разводах, с россыпью мелких катышков солевого реагента… Окна в домах – еще мутные, темные, неотмытые. Лишь в офисных зданиях и магазинах вдруг иногда начинали ослепительно бликовать стекла. Егор тогда жмурился, отворачивался недовольно, пытаясь вспомнить, куда подевались очки от солнца. Новые, что ли, купить.
И сухой асфальт, и ясное небо, и какой-то особенный, пронзительный солнечный свет – все эти приметы напоминали о том, что весна совсем скоро придет в город.
Настроение у Егора в этот день тоже отличалось какой-то контрастностью, нестабильностью. То тревога, то полное расслабление… Одновременно хотелось и спать, и беситься всю ночь, завалившись в какой-нибудь клуб, как в юности бывало.
Но тридцать два года – это не двадцать три. Можно уже сдержаться, не идти на поводу у гормонов. И у неровно скачущего в предчувствии весны настроения…
Очередной перекресток. Егор затормозил, от нечего делать принялся рассматривать кафе, что располагалось как раз напротив его машины, сбоку. Большие, в пол, прозрачные окна, позволяющие разглядеть все помещение. Народу довольно много в зале (а будни же, обеденный перерыв еще не закончился!).
Вот девушка с подносом подошла к окну, вдоль которого тянулась длинная стойка, не без труда влезла на высокое кресло.
Сначала Егор заметил ноги девицы, совсем не длинные, не модельные, в плотных колготках сиреневого цвета, а затем, подняв голову, с изумлением взглянув на лицо девицы, признал в ней свою первую жену Таисию. Таю то есть.
От неожиданности Егор замер и пропустил зеленый сигнал светофора. Ничего, слева еще полоса… Объедут, кому надо. Егор сидел и разглядывал Таю, которая, кажется, даже не подозревала, что за ней наблюдают. Она, неторопливо прихлебывая суп, читала, положив перед собой книгу.
Сколько он не видел свою бывшую? Господи, и не сообразишь сразу… А семь лет назад они развелись. Ровно тогда, когда в жизни Егора появилась Лиза, его нынешняя, вторая жена. Собственно, на чей день рождения он сейчас и направлялся.
Вернее, фактический день рождения прошел три дня назад, сейчас Лиза собиралась отметить свой праздник с друзьями. Сначала праздновала с Егором, тет-а-тет, вчера ездила к своим родителям, сегодня – созвала вот друзей…
Кажется, она совершенно не изменилась. И это ей ни в плюс, ни в минус. Все та же неопределенного возраста и размытой комплекции особа женского пола, коих миллионы. Миленькая, простенькая, и – совершенно не запоминающаяся. Эти ужасные короткие сапоги, как их… ботики? Нет, ботильоны, кажется. Цветные пошлые колготы, уже не по возрасту (пусть и выглядит Тая молоденькой). Клетчатая юбка до колен. Черная водолазка. Темные рыжевато-каштановые, довольно густые волосы до плеч. Ну вот, вот она опять заправляет пряди за уши, чтобы не мешали… Егор сто раз просил ее, чтобы не делала так, ему не нравились заправленные за уши волосы. Выходит, Тая и привычкам своим верна…
Какая неведомая сила заставила Егора прожить с этой невзрачной особой несколько лет? Непонятно. Хотя, понятно. Первый глупый брак – по молодости, по дури. Случайный и не понятный никому из окружающих. Поженились, когда обоим было по двадцать два, в двадцать пять уже развелись. Гм, целых три года брака… К счастью, детьми хватило мозгов не обзавестись, сейчас бы платил Егор этой Тае алименты.
И много платил бы, поскольку в последние годы стал очень прилично зарабатывать. Хорошие архитекторы всегда в цене.
Опять зеленый. Егор хмыкнул, тронул машину с места. Повернул на соседнюю улицу и тут, словно повинуясь какой-то неведомой силе, направил авто в парковочный карман. Вышел из машины и решительно направился назад, в сторону кафе. В конце концов у него полчаса свободных, можно с Таей поговорить.
«Зачем поговорить? – спросил себя Егор, привыкший с возрастом анализировать свои поступки. – Тебе же неинтересна Тая, ты забыл о ней давно!»
«Хочу поговорить с ней – чтобы попытаться себя понять, тогдашнего. Что мной руководило, когда я сделал Тае предложение руки и сердца?»
«Зачем тебе это надо сейчас? Было и было…»
«Хочу убедиться, что я уже не тот прежний дурак, вот зачем. А сама эта Тая мне триста лет сдалась… Но вообще она неплохой человек, расстались мы вполне по-дружески, не врагами».
«Любопытство, значит, тебя гложет?»
«Да, да, простое человеческое любопытство! Я же с Таей после развода не встречался ни разу, даже по телефону не говорил. Интересно же, как она живет, что делает…»
Егор зашел в кафе, направился к стойке возле окна, лихо подпрыгнув, приземлился на стул возле Таи. Она даже не вздрогнула. Вообще – не отреагировала никак, хотя наверняка краем глаза заметила какое-то движение рядом. Хлебала свой суп, не отрываясь от книги… Егор прокашлялся.
Светло-карие, орехового оттенка глаза ее, и без того большие, стали совсем огромными. (В свое время Егор сколько раз пилил Таю, не позволяя той таращить глаза. Она в такие моменты становилась похожей на лягушку, что ли. Некрасиво.)
– Привет, – сказал Егор. – Приятного аппетита. Узнала?
– А я мимо ехал, – он кивнул на окно. – Смотрю – ты. Сто лет ведь не виделись.
– Ой, Егор… Ты, знаешь, совсем не изменился, – пролепетала Тая. Вздохнула, покачала головой, улыбнулась, махнула рукой и продолжила уже нормальным голосом: – Привет, Егор! Вот, а говорят, Москва большая… Как дела?
– Это методическое пособие… Для работы.
– Все той же, – пожала она плечами. – Я логопед по образованию, если помнишь.
– Помню. Прекрасно, что ты не сменила эту благородную профессию. И я, кстати, все тем же занимаюсь. Дела идут в гору, тьфу-тьфу-тьфу. Сейчас сдал один проект, хочу сделать небольшую паузу, передохнуть, чтобы потом с новыми силами за другой взяться. По-прежнему с Лизой, – добавил он. – А ты?
